Тук-тук-тук 

Мы втроём – я, Мишка и Костя – приехали в пионерлагерь на день раньше всего отряда. У нас было задание: украсить помещение к приезду ребят. Мы сами просили нашего вожатого Витю отправить нас вперёд. Нам очень хотелось поскорей в лагерь.
Витя согласился и сам поехал с нами. Когда мы приехали, в доме уже заканчивалась уборка. Мы развесили на стенах плакаты, картины, которые привезли с собой, потом нарезали из разноцветной бумаги флажков, нанизали их на верёвочки и повесили под потолком. Потом нарвали в поле цветов, наделали из них букетов и расставили на окнах в банках с водой. Хорошо получилось!
Вечером вожатый Витя уехал обратно в город. Марья Максимовна, лагерный сторож, которая жила рядом в маленьком домике, сказала, чтобы мы шли ночевать к ней, но мы не захотели. Мишка сказал, что мы ничего не боимся и будем ночевать одни в доме. Марья Максимовна ушла, а мы поставили во дворе самовар, сели на крылечке и отдыхали.

 

Хорошо было в лагере! Возле самого дома росли высокие рябины, а вдоль забора – огромные старые липы. На них множество круглых вороньих гнёзд.
Вороны кружились над липами и громко кричали. В воздухе гудели майские жуки. Они носились в разные стороны, налетали на стены дома и шлёпались на землю. Мишка подбирал их и складывал в коробочку.
А потом солнышко скрылось за лесом, и облака на небе вспыхнули красным пламенем. Так красиво стало! Если бы у меня были краски, я бы тут же нарисовал картину: вверху красные облака, а внизу наш самовар. А от самовара поднимается дым прямо к облакам, как из пароходной трубы.
Потом облака потухли и стали серые, как будто горы. Всё переменилось вокруг. Нам даже стало казаться, что мы попали каким то чудом в другие края.
Самовар вскипел. Мы перенесли его в комнату, зажгли лампу и сели пить чай. В окно налетели ночные бабочки; они кружились вокруг лампы, будто плясали. Всё было как то необыкновенно. Тихо так, только самовар на столе шумит. Мы сидим и чай пьём, сами себе хозяева.
После чая Мишка запер на крючок дверь и ещё верёвкой за ручку привязал.
– Чтоб не забрались разбойники, – говорит.
– Не бойся, – говорим мы, – никто не заберётся.
– Я не боюсь. Так, на всякий случай. И ставни надо закрыть.
Мы посмеялись над ним, но ставни всё таки закрыли, на всякий случай, и стали укладываться спать. Сдвинули три кровати вместе, чтоб удобнее было разговаривать.
Мишка стал просить пустить его в середину. Костя говорит:
– Ты, видно, хочешь, чтоб разбойники сначала нас убили, а потом только до тебя добрались. Ну ладно, ложись.
Пустили его в середину. Но он всё равно, должно быть, боялся: взял в кухне топор и сунул его себе под подушку. Мы с Костей чуть со смеху не лопнули.
– Ты только нас не заруби по ошибке, – говорим. – А то примешь нас за разбойников и тяпнешь по голове топором.
– Не бойтесь, – говорит Мишка, – не тяпну!
Потушили мы лампу и стали в темноте рассказывать друг другу сказки. Сначала рассказал Мишка, потом я, а когда очередь дошла до Кости, он начал какую то длинную страшную сказку про колдунов, про ведьм, про чертей и про Кощея Бессмертного. Мишка от страха закутался с головой в одеяло и стал просить Костю не рассказывать больше эту сказку. А Костя, чтоб попугать Мишку, принялся ещё кулаками по стене стучать и говорить, что это черти стучат. Мне самому сделалось страшно, и я сказал Косте, чтоб он перестал.
Наконец Костя унялся. Мишка успокоился и уснул. Стало тихо. Мы с Костей почему то долго не могли уснуть. Лежим, прислушиваемся, как Мишкины жуки в коробке шуршат.
– Темно, как в погребе! – сказал Костя.
– Это потому, что ставни закрыты, – говорю я.
– А всё таки мы храбрые! Не боимся одни ночевать! – говорит Костя.
Скоро чуточку посветлело. Стали видны щели в ставнях.
– Наверно, уже рассвет, – говорит Костя. – Теперь ночи совсем короткие.
– А может быть, луна взошла?
Наконец я задремал. Вдруг слышу сквозь сон:
Тут тук тук!
Я проснулся. Мишка и Костя спят. Я разбудил Костю.
– Кто то стучит, – говорю.
– Кто же может стучать?
– А вот послушай.
Прислушались мы. Тихо. Потом снова:
Тук тук тук!
– В дверь стучат, – говорит Костя. – Кто же это?
Подождали мы. Не стучат больше. «Может быть, показалось», – думаем. Вдруг опять:
Тут тук тук! Тук тук тук!
– Тише, – шепчет Костя, – не надо отзываться. Может быть, постучит и уйдёт.
Подождали. Вдруг снова:
Тук тук тук! Тра та та та!
– Ах, чтоб тебя разорвало! Не уходит! – говорит Костя.
– Может быть, это из города кто нибудь приехал? – говорю я.
– Зачем же в такую поздноту ездить? Подождём. Если постучат ещё, спросим.
Ждём. Никого нет.
– Наверно, ушёл, – говорит Костя.
Только мы было успокоились, вдруг снова:
Тра та та та!
Я подскочил в постели от неожиданности.
– Пойдём, – говорю, – спросим.
– Пойдём. Подкрались мы к двери.
– Кто там? – спрашивает Костя.
Тихо. Никто не отвечает.
– Кто там? Молчит.
– Кто там? Никакого ответа.
– Наверно, ушёл, – говорю я.
Пошли мы обратно. Только отошли от двери:
Тук тук тук! Трах та тах! Бросились опять к дверям:
– Кто там?
Молчит.
– Что он, глухой, что ли? – говорит Костя. Стоим мы, прислушиваемся. За дверью будто об стенку кто то трётся.
– Кто там?
Ничего не отвечает.
Отошли мы от двери. Вдруг снова:
Тук тук тук!
Забрались мы на кровать и дышать боимся. Сидели, сидели – не стучит больше. Легли. Думаем, не будет больше стучать.
Тихо. Вдруг слышим – шуршит по крыше. И вдруг по железу:
Бух бух бух! Трах!
– На крышу забрался! – прошептал Костя. Вдруг с другой стороны:
Бум бум бум! Бах!
– Да тут не один, а двое! – говорю я. – Что ж это они, крышу разобрать хотят?



Вскочили мы с кроватей, закрыли дверь в соседнюю комнату, откуда был ход на чердак. К двери стол придвинули и ещё другим столом и кроватью подпёрли. А на крыше всё стучат: то один, то другой, то вместе разом. И ещё третий к ним прибавился. И ещё кто то снова в дверь колотить начал.
– Может быть, это кто нибудь нарочно, чтоб напугать нас, – говорю я.
– Выйти, – говорит Костя, – да накостылять им по шее, чтоб не мешали спать!
– Ещё нам, – говорю, – накостыляют. Вдруг их там человек двадцать!
– А может, это и не люди!
– А кто же?
– Черти какие нибудь.
– Брось, – говорю, – сказки рассказывать! И без сказок страшно!
А Мишка спит и ничего не слышит. Ему хоть бы что!
– Может быть, разбудить его? – спрашиваю.
– Не надо. Пусть пока спит, – говорит Костя. – Знаешь, какой он трус. До смерти перепугается.
Устали мы, прямо с ног валимся. Спать хочется! Костя забрался в постель и говорит:
– Надоела мне вся эта музыка! Пусть там себе хоть головы расшибут на крыше. Очень мне нужно обращать внимание.
Я вытащил у Мишки из под подушки топор, положил его рядом с собой в кровать и тоже прилёг отдохнуть. Стук на крыше становился всё чаще и тише. Мне стало казаться, что это дождь по крыше стучит, и я не заметил, как снова уснул.
Утром просыпаемся от страшного стука. Во дворе шум и крик.
Я схватил топор, подбежал к двери.
– Кто там? – спрашиваю.
И вдруг слышу голос Вити, вожатого:
– Откройте, ребята! Что там с вами случилось? Полчаса достучаться не можем.
Я открыл дверь. Все ребята гурьбой ввалились в комнату. Витя увидел топор.
– Зачем топор? – спрашивает. – И что у вас за разгром такой?
Мы с Костей стали рассказывать, что здесь ночью случилось. Но никто нам не верил, все смеялись над нами и говорили, что это нам с перепугу показалось. Мы с Костей чуть не плакали от обиды.
Вдруг сверху послышался стук.
– Тише! – закричал Костя и поднял палец кверху.
Ребята умолкли и стали прислушиваться. Тук тук тук! – стучало что то по крыше. Ребята застыли от удивления. Мы с Костей открыли дверь и потихоньку вышли во двор. Все пошли за нами. Мы отошли от дома в сторону и взглянули на крышу. Там сидела обыкновенная ворона и что то клевала.
Ребята увидели ворону и расхохотались так громко, что ворона захлопала крыльями и улетела. Ребята сейчас же притащили лестницу; несколько человек забрались на крышу посмотреть, что там клевала ворона.
– Здесь прошлогодние ягоды рябины лежат. Наверно, вороны клюют их и стучат по крыше! – закричали ребята.
– Откуда же здесь ягоды рябины берутся? – говорим мы.
– Да тут ведь вокруг рябины растут. Вот ягоды прямо на крышу и падают.
– Постойте, а в дверь то кто стучал? – говорю я.
– Да, – говорит Костя, – зачем это воронам понадобилось в дверь стучать? Вы ещё скажете, что вороны нарочно в дверь стучали, чтоб мы их переночевать пустили.
На это никто не мог ничего ответить. Все побежали на крыльцо и стали осматривать дверь. Витя поднял с крыльца ягоду и сказал:
– Они и не стучали в дверь. Они клевали на крыльце ягоды, а вам показалось, что стучат в дверь.
Мы посмотрели: на крыльце валялось несколько ягод рябины.
– Храбрецы! – смеялись над нами ребята. – Втроём испугались вороны!
– И совсем не втроём, а вдвоём, – говорю я, – Мишка спал как убитый и ничего не слышал.
– Молодец, Мишка! – закричали ребята. – Значит, ты один не боялся вороны?
– Я ничего не боялся, – ответил Мишка. – Я спал и ничего не знаю.
С тех пор все считают Мишку храбрецом, а нас с Костей трусами.