Главные реки

  Хотя мне уже идет девятый год, я только вчера догадался, что уроки все-таки надо учить. Любишь не любишь, хочешь не хочешь, лень тебе или не лень, а учить уроки надо. Это закон. А то можно в такую историю вляпаться, что своих не узнаешь. Я, например, вчера не успел уроки сделать. У нас было задано выучить кусочек из одного стихотворения Некрасова и главные реки Америки. А я, вместо того чтобы учиться, запускал во дворе змея в космос. Ну, он в космос все-таки не залетел, потому что у него был чересчур легкий хвост, и он из-за этого крутился, как волчок. Это раз. А во-вторых, у меня было мало ниток, и я весь дом обыскал и собрал все нитки, какие только были; у мамы со швейной машины снял, и то оказалось мало. Змей долетел до чердака и там завис, а до космоса еще было далеко.
  И я так завозился с этим змеем и космосом, что совершенно позабыл обо всем на свете. Мне было так интересно играть, что я и думать перестал про какие-то там уроки. Совершенно вылетело из головы. А оказалось, никак нельзя было забывать про свои дела, потому что получился позор.
  Я утром немножко заспался, и, когда вскочил, времени оставалось чуть-чуть... Но я читал, как ловко одеваются пожарные - у них нет ни одного лишнего движения, и мне до того это понравилось, что я пол-лета тренировался быстро одеваться. И сегодня я как вскочил и глянул на часы, то сразу понял, что одеваться надо, как на пожар. И я оделся за одну минуту сорок восемь секунд весь, как следует, только шнурки зашнуровал через две дырочки. В общем, в школу я поспел вовремя и в класс тоже успел примчаться за секунду до Раисы Ивановны. То есть она шла себе потихоньку по коридору, а я бежал из раздевалки (ребят уже не было никого). Когда я увидел Раису Ивановну издалека, я припустился во всю прыть и, не доходя до класса каких-нибудь пять шагов, обошел Раису Ивановну и вскочил в класс. В общем, я выиграл у нее секунды полторы, и, когда она вошла, книги мои были уже в парте, а сам я сидел с Мишкой как ни в чем не бывало. Раиса Ивановна вошла, мы встали и поздоровались с ней, и громче всех поздоровался я, чтобы она видела, какой я вежливый. Но она на это не обратила никакого внимания и еще на ходу сказала:
  - Кораблев, к доске!
  У меня сразу испортилось настроение, потому что я вспомнил, что забыл приготовить уроки. И мне ужасно не хотелось вылезать из-за своей родимой парты. Я прямо к ней как будто приклеился. Но Раиса Ивановна стала меня торопить;
  - Кораблев! Что же ты? Я тебя зову или нет?
  И я пошел к доске. Раиса Ивановна сказала:
  - Стихи!
  Чтобы я читал стихи, какие заданы. А я их не знал. Я даже плохо знал, какие заданы-то. Поэтому я моментально подумал, что Раиса Ивановна тоже, может быть, забыла, что задано, и не заметит, что я читаю. И я бодро завел:

  Зима!.. Крестьянин, торжествуя,
  На дровнях обновляет путь:
  Его лошадка, снег почуя,
  Плетется рысью как-нибудь...

  - Это Пушкин, - сказала Раиса Ивановна.
  - Да, - сказал я, - это Пушкин. Александр Сергеевич.
  - А я что задала? - сказала она.
  - Да! - сказал я.
  - Что "да"? Что я задала, я тебя спрашиваю? Кораблев!
  - Что? - сказал я.
  - Что "что"? Я тебя спрашиваю: что я задала?
  Тут Мишка сделал наивное лицо и сказал:
  - Да что он, не знает, что ли, что вы Некрасова задали? Это он не понял вопроса, Раиса Ивановна.
  Вот что значит верный друг. Это Мишка таким хитрым способом ухитрился мне подсказать. А Раиса Ивановна уже рассердилась:
  - Слонов! Не смей подсказывать!
  - Да! - сказал я. - Ты чего, Мишка, лезешь? Без тебя, что ли, не знаю, что Раиса Ивановна задала Некрасова! Это я задумался, а ты тут лезешь, сбиваешь только.
  Мишка стал красный и отвернулся от меня. А я опять остался один на один с Раисой Ивановной.
  - Ну? - сказала она.
  - Что? - сказал я.
  - Перестань ежеминутно чтокать!
  Я уже видел, что она сейчас рассердится как следует.
  - Читай. Наизусть!
  - Что? - сказал я.
  - Стихи, конечно! - сказала она.
  - Ага, понял. Стихи, значит, читать? - сказал я. - Это можно. - И громко начал: - Стихи Некрасова. Поэта. Великого поэта.
  - Ну! - сказала Раиса Ивановна.
  - Что? - сказал я.
  - Читай сейчас же! - закричала бедная Раиса Ивановна. - Сейчас же читай, тебе говорят! Заглавие!
  Пока она кричала, Мишка успел мне подсказать первое слово. Он шепнул, не разжимая рта, но я его прекрасно понял. Поэтому я смело выдвинул ногу вперед и продекламировал:
  - Мужичонка!
  Все замолчали, и Раиса Ивановна тоже. Она внимательно смотрела на меня, а я смотрел на Мишку еще внимательнее. Мишка показывал на свой большой палец и зачем-то щелкал его по ногтю.
  И я как-то сразу вспомнил заглавие и сказал:
  - С ноготком!
  И повторил все вместе:
  - Мужичонка с ноготком!
  Все засмеялись. Раиса Ивановна сказала:
  - Довольно, Кораблев!.. Не старайся, не выйдет. Уж если не знаешь, не срамись. - Потом она добавила: - Ну, а как насчет кругозора? Помнишь, мы вчера сговорились всем классом, что будем читать и сверх программы интересные книжки? Вчера вы решили выучить названия всех рек Америки. Ты выучил?
  Конечно, я не выучил. Этот змей, будь он неладен, совсем мне всю жизнь испортил. И я хотел во всем признаться Раисе Ивановне, но вместо этого вдруг неожиданно даже для самого себя сказал:
  - Конечно, выучил. А как же!
  - Ну вот, исправь это ужасное впечатление, которое ты произвел чтением стихов Некрасова. Назови мне самую большую реку Америки, и я тебя отпущу.
  Вот когда мне стало худо. Даже живот заболел, честное слово. В классе была удивительная тишина. Все смотрели на меня. А я смотрел в потолок. И думал, что сейчас уже наверняка я умру. До свидания, все! И в эту секунду я увидел, что в левом последнем ряду Петька Горбушкин показывает мне какую-то длинную газетную ленту, и на ней что-то намалевано чернилами, толсто намалевано, наверное, он пальцем писал. И я стал вглядываться в эти буквы и наконец прочел первую половину.
  А тут Раиса Ивановна снова:
  - Ну, Кораблев? Какая же главная река в Америке?
  У меня сразу же появилась уверенность, и я сказал:
  - Миси-писи.
  Дальше я не буду рассказывать. Хватит. И хотя Раиса Ивановна смеялась до слез, но двойку она мне влепила будь здоров. И я теперь дал клятву, что буду учить уроки всегда. До глубокой старости.
 

 

 

 

 

 

 

 

денискины рассказы, профессор кислых щей, двадцать лет под кроватью, рассказы для младших школьников, дети, родителям, главные реки, беременность и роды